Александр Бирштейн "...от сына" |
7 |
Еще несколько дней ждал звонка, заводя себя больше и больше. А когда ждать перестал, а завод прошел, он позвонил. |
– Я тут приболел малость, да и тебе нужно было остыть! |
– Остыть? |
– Ну, конечно! Я же понимаю, что тебе необходимо высказать все, что скопил за эти годы. Только, наверное, не стоит. |
– Вот как? |
– Что-то я сам себе уже сказал, а что-то и говорить не нужно! |
– Почему? – тупо спросил я, уже вовлеченный в странную логику его рассуждений. |
– Почему? – переспросил он, – Да потому, что в этом нет никакого смысла. Ссорятся только дураки! |
Мне хотелось грубо оборвать, наговорить гадостей, а потом бросить трубку. Но я этого не сделал. Может, не захотелось выглядеть этим самым дураком… |
– Может погуляем? – спросил он, – Погода хорошая, а я дня три не выходил. |
Я хотел отказаться, но почему-то согласился. |
|
Пришла Лена, и все грустные мысли отлетели в сторону. Ленка – оптимист и с ней рядом грустить невозможно. Во всем она умудряется увидеть что-то хорошее, а если я ненароком разрушу каким-то словом ее розовые построения, начинает меня жалеть. Терпеть не могу, когда меня жалеют все…, кроме нее. Лена даже это делает оптимистично. Лучик мой теплый! |
Она терпеливо выслушала итог моих нумизматических и, частично, исторических изысканий, задумалась, а потом сказала: |
– Счастливый, тебе столько еще предстоит узнать! |
– Очень надо, – обиделся я |
– Ну, как ты не понимаешь? Это же здорово, изучая монеты, на которые твой отец жизнь положил, заодно узнать историю своей страны! |
– Между прочим, он не только свою, но и наши с мамой жизни, можно сказать, положил, а вернее – бросил на землю и потоптал слегка. Это во-первых, а во-вторых, я, вроде бы, совсем в другой стране проживаю! |
– Ну, так и узнай на что пошли такие жертвы. Это во-первых, – передразнила она меня, – а во-вторых, все мы из той, прежней страны! Это наши дети… |
– Наши дети? Это уже много интересней! Вот об этом я готов говорить сколько угодно и не только говорить! |
Я обнял Ленку, она приникла ко мне. И вместо нумизматики мы занялись… Сами знаете чем. |
|
Утром я в девятьсот девяносто девятый раз приступил к выяснению отношений. |
– Лен, ну, выходи, наконец, за меня замуж! |
– Не выйду, – ответила Лена и вдруг заплакала. |
Я начал целовать ее в мокрые от слез щеки, глаза и все спрашивал: |
– Ну, почему? Почему? |
– Потому что тебе хорошо в этой стране, – неожиданно ответила она. – Да, да, я же вижу! |
Я растерялся. |
– А тебе плохо? |
– Мне не просто плохо, мне жутко и страшно! Мне противно брать у пациентов деньги, когда они мне их суют, а иначе мне просто не на что будет жить. Я устала каждый день думать о том, что впереди. Мне отвратительно выбирать между подлецом и подлецом и голосовать за того, который чуть менее подл. Я хочу детей, и мне страшно за их судьбу! У этой страны нет будущего, как нет его для всех нас, пытающихся жить честно! |
Я растерялся. Нет, был просто оглушен. Никогда не ожидал от нее таких слов. Но, слава Богу, даже не попытался что-то сказать. |
– Я хочу уехать отсюда! – вдруг выпалила Лена. – Хочу, хочу, хочу! Я давно бы уехала, если б не ты! |
– Я-то тут причем? – чуть не сморозил страшную глупость. А потом понял, что она имеет в виду и на душе, несмотря на ее слезы, сделалось грустно и хорошо. |
– Лена, я никогда не откажусь от тебя. Я сделаю все, чтоб тебе в этой стране стало, пусть не хорошо, так терпимо… |
– Но я не хочу, чтоб терпимо! |
Только я не дал ей прервать себя: |
– … а если все равно не сможешь, то уедем вместе. Если возьмешь, конечно! |
Потом… Что было потом? Да ничего нового. Нет, все новое! Потому что, несмотря ни на что, мы, может быть впервые, были по-настоящему вместе. |
|
Лена ушла, а я остался. И начал ходить из угла в угол, размышляя. Нет, я не жалел о сказанном. Я думал над тем, что же все-таки будет, если придется уехать. Ни в одну, мыслимую для эмиграции страну, я как-то не вписывался. Собственно, таких стран совсем немного. США, Израиль, Германия… |
Из всего перечисленного, у меня наименьший энтузиазм вызывал именно Израиль. Нет-нет, я никогда не был антисемитом. Во всяком случае, таковым себя не считал. Ленка, например, еврейка… И тут до меня дошло, что, говоря об отъезде, она имела в виду именно Израиль. |
Поехали, приехали!.. Можно, конечно, ничего не иметь против евреев, но жить среди них!.. Быть бесконечно чужим и одиноким… Смогу ли? Даже ради Лены… |
– Собственно, почему именно в Израиль? – попытался порассуждать. – И другие страны есть, Германия, например. |
– Нет, в Германию Лена не поедет. Сама как-то говорила, что ненавидит эту страну. Жаль, не спросил почему. Хотя, наверное, догадываюсь. |
– Остаются США! А что, а неплохо! Но на жизнь там нужны деньги и немалые… Ну, деньги-то будут! |
Я глянул на груду монет на письменном
столе и впервые почувствовал что-то типа благодарности к отцу. |